Что-то Антоша загрустил :) Ещё бы - когда та же самая западная пропагандистская машина перемалывала Каддафи, Асада и прочих "деспотов", Антон не возмущался - уничтожали ведь людей, про которых он отчего-то решил, что они его враги. Когда эта машина с утра до вечера, ровно по той же описанной Носиком методике, поливала помоями Россию - Антон не возмущался и не обращал внимание на то, что людей с альтернативной точкой зрения просто не пускают в эфир. Наверняка он в глубине души даже гордился способностью хозяев организовать столь мощную и скоординированную травлю ненавистной ему страны.
Но вот теперь пришёл черёд и Антона сотоварищи. Их уютный либерастический мирок рушится. Причём та же самая машина, которая раньше перемалывала "врагов", теперь перемалывает их самих - они, как выяснилось, были вовсе не зрителями, а просто стояли в той же очереди на перемолку, только чуть ближе к концу. Восторженных посетителей амфитеатра, которые с интересом и одобрением наблюдали, как врагов Евроатлантической Империи скармливают зверям, теперь самих вытолкнули на арену. А зверям-то, оказывается, всё равно, кого кушать. Какая неприятность...
И тут волшебным образом Антон "прозрел" и "увидел", как западная пропаганда соотносится с реальностью :) Читая его текст, я лично получил искреннее удовольствие.
Оригинал взят у
dolboeb в Как Европа мечтает о беженцах Пятые сутки перемещаюсь по Франции за рулём, и всё это время слушаю ток шоу на местных разговорных радиостанциях FM-диапазона. Во всех передачах, с утра до ночи, обсуждают ровно один вопрос. Почему Франция может, хочет и обязана принять у себя сирийских беженцев.
Эксперты в студии сменяют друг друга каждый час. Сперва историк объясняет, в чём Франция провинилась перед нациями Ислама, и как искупить вину. Потом экономист обещает, что приток сирийцев даст толчок всем отраслям французского хозяйства: ведь беглецов нужно обеспечить едой, жильём, другими товарами народного потребления, и это будет способствовать подъёму на внутреннем рынке. Следом востоковед очень доходчиво объясняет, что среди сирийских беженцев нет ни исламистов на задании, ни подручных Асада, а одни лишь жертвы войны. Когда мы прекратим в Сирии эту войну, говорит востоковед, они сразу же вернутся в свои дома, а пока что их надо принять и разместить в Европе... За востоковедом приходит черёд католического епископа, напоминающего слушателям про христианский долг. Епископ говорит медленно, добрым бархатным голосом. К концу проповеди я уже готов принять у себя дома пару сирийских беженцев. После рекламы святого отца сменит социалистический политик, чтобы объяснить несправедливость распределения богатства в Европе: «в одной только Италии живут 220.000 официальных миллионеров. Если бы каждый из них выделил хоть 1000 евро на помощь беженцам и согласился бы поселить хотя бы одну семью в своих дворцах и виллах, задачу приёма и расселения можно было бы решить быстро, легко и безболезненно.
Ни разу за эти дни я не услышал в эфире каких-нибудь несознательных товарищей, которых не радовал бы приток сирийцев в Европу: ни правых политиков, ни простых обывателей из тех кварталов французских городов, где к этому дню накоплен обширный опыт по приёму выходцев из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Если такие люди в Европе и есть, на радио их не зовут. И ведущие, разумеется, не задают гостям никаких провокационных вопросов — даже востоковеда, когда он обещает, что война в Сирии закончится, и беженцы дружно потянутся домой, на Родину, не спрашивают, слыхал ли он о подобных прецедентах в новейшей французской истории...
Тем часом, в Шампани, в деревне Вожюрен, где мой папа прожил 30 лет, его друзья собрались на поминки. И там я слышу совершенно не те истории, что по радио. Ален рассказывает, как продал свой летний дом в Нормандии, потому что тихий и спокойный квартал, где летом можно было не запирать ни ворота, ни машину, заселили выходцы из Магриба, и страховая требует поставить бронированную дверь... Кстати, рекламу этой страховой компании я тоже слышал по радио — между востоковедом и епископом они обещали, что застраховавший имущество сможет спать спокойно.
Ни разу за эти дни я не услышал в эфире каких-нибудь несознательных товарищей, которых не радовал бы приток сирийцев в Европу: ни правых политиков, ни простых обывателей из тех кварталов французских городов, где к этому дню накоплен обширный опыт по приёму выходцев из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Если такие люди в Европе и есть, на радио их не зовут. И ведущие, разумеется, не задают гостям никаких провокационных вопросов — даже востоковеда, когда он обещает, что война в Сирии закончится, и беженцы дружно потянутся домой, на Родину, не спрашивают, слыхал ли он о подобных прецедентах в новейшей французской истории...
Тем часом, в Шампани, в деревне Вожюрен, где мой папа прожил 30 лет, его друзья собрались на поминки. И там я слышу совершенно не те истории, что по радио. Ален рассказывает, как продал свой летний дом в Нормандии, потому что тихий и спокойный квартал, где летом можно было не запирать ни ворота, ни машину, заселили выходцы из Магриба, и страховая требует поставить бронированную дверь... Кстати, рекламу этой страховой компании я тоже слышал по радио — между востоковедом и епископом они обещали, что застраховавший имущество сможет спать спокойно.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →